Шаровая молния  - Лю Цысинь

Вернувшись домой, я получила от русской письмо по электронной почте, в котором говорилось: «Юнь, не знаю, чем я тебя обидела. После твоего отъезда я провела много бессонных ночей, но так ничего и не придумала. Однако я убеждена, что это как-то связано с моими боевыми пчелами. Если бы речь шла о ком угодно другом, я бы не обмолвилась ни словом, но мы с тобой во многом схожи. Обе мы солдаты, создающие новое концептуальное оружие, у нас общие цели – вот почему я рассказала тебе всё. Когда ты в тот вечер выбежала от меня вся в слезах, у меня было такое чувство, будто мне вонзили нож в сердце. Вернувшись домой, я открыла крышку контейнера и смотрела, как жидкий азот испаряется, превращаясь в белый туман, таящий в воздухе. Из-за неразберихи, царившей во время расформирования института, вследствие ненадлежащего ухода погибло больше миллиона личинок атакующих пчел, и в контейнере, который ты видела, содержалось все то, что осталось. Я собиралась просидеть всю ночь напролет, глядя на то, как жидкость испаряется досуха; даже при морозах суровой московской зимы личинки должны были быстро погибнуть. Я уничтожала два десятилетия напряженной работы, уничтожала мечты моей молодости, и все потому, что какая-то молодая китаянка, еще более очаровательная, чем моя родная дочь, нашла это отвратительным. По мере того как пары́ азота рассеивались, у меня в квартире становилось еще холоднее. Холод прочистил мои мысли, и внезапно я осознала, что содержимое контейнера не принадлежит лично мне. Оно было создано ценой миллиардов рублей, заработанных напряженным трудом советских людей, и как только я это поняла, я плотно закупорила крышку. После чего я наконец передала контейнер тому, кому нужно.

Юнь, ради своих идеалов и своей веры, ради своей родины мы с тобой, две женщины, шли в одиночку по пустынной дороге, по которой не должна ходить ни одна женщина. Я шла по ней дольше тебя, поэтому мне лучше известны те опасности, которые могут подстерегать на ней. Все силы природы, в том числе те, которые считаются самыми мягкими и безобидными, могут быть превращены в оружие, отнимающее жизнь. Невозможно представить себе ужас и безжалостность некоторых видов этого оружия, если только не увидеть их воочию. Но я, женщина, как тебе кажется, похожая на твою мать, уверенно заявляю: мы на правильном пути. Страшные вещи могут выпасть на долю твоих соотечественников, твоих родных, поразить нежную плоть ребенка у тебя на руках, но лучший способ предотвратить такое заключается в том, чтобы создать подобное оружие самим, прежде чем эта возможность появится у врага или потенциального врага! Так что я не сожалею о том, как прожила свою жизнь, и надеюсь, что и ты, дожив до моих лет, не будешь сожалеть о своей жизни. Дитя мое, я переехала на другое место, и больше мы с тобой не будем общаться. Перед тем как попрощаться, я не стану тебя благословлять, ты – солдат, а солдату нет от благословения никакого прока. Я просто предостерегу тебя: опасайся атакующих пчел! Чутье подсказывает мне, что они снова появятся над полем боя, и теперь это будет не одинокий рой из одной-двух тысяч, а огромная грозовая туча из десятков и сотен миллионов, которая затянет все небо и заслонит солнце, способная, возможно, уничтожить целую армию. Опасайся их. Желаю тебе никогда не встретиться с ними на поле боя. Это единственное благословение, дитя мое, какое я могу тебе дать».

Раскрыв глубоко погребенные тайны своего психологического мира, Линь Юнь испытала облегчение, в то время как ее потрясенные слушатели молчали. Солнце клонилось к горизонту. Над Гоби сгущались сумерки. Отраженное от зеркала сияние окрашивало всех присутствующих золотистым цветом.

– Что было, то было, дочка. Теперь мы должны взять на себя ответственность за свои поступки, – медленно произнес генерал Линь. – А теперь сними кокарду и погоны. Ты теперь не солдат, а преступница.

Солнце нырнуло за горизонт, и поверхность зеркала потемнела, как и глаза Линь Юнь. Несомненно, горе и отчаяние молодой женщины были такими же бескрайними, как и ночная пустыня. Глядя на нее, Динг Йи словно снова услышал ее слова, произнесенные на могиле Чжан Биня: «Я выросла в армии. Вряд ли я смогу полностью принадлежать чему-либо другому. Или кому-либо другому». Линь Юнь медленно подняла руку к погону на левом плече, но не чтобы его сорвать, а чтобы потереть.

Динг Йи заметил, что ее палец оставляет за собой след в воздухе.

Когда Линь Юнь прикоснулась к погону, время словно остановилось. Это был последний образ, оставленный ею в мире, после чего ее тело стало прозрачным, быстро превращаясь в хрустальную тень. Полностью перейдя в квантовое состояние, Линь Юнь исчезла.

Когда Динг Йи закончил свой рассказ, за окном уже рассвело. Истерзанный войной город встречал утро нового дня.

– Твой рассказ получился хорошим, – сказал я. – Если ты хотел утешить меня, ты своего добился.

– Ты думаешь, я смог бы придумать все это?

– Почему Линь Юнь так долго оставалась в квантовом состоянии, раз вы все ее наблюдали?

– На самом деле над этим самым вопросом я ломал голову с тех самых пор, как дошел до существования макроквантового состояния: есть большая разница между квантовым мыслящим индивидуумом и обычной квантовой частицей, лишенной чувств и сознания, и, рассматривая волновую функцию, описывающую первый объект, мы упускали один важный параметр. А именно, мы упускали наблюдателя.

– Наблюдателя? Какого?

– Самого индивидуума. В отличие от обыкновенных квантовых частиц, лишенных сознания, мыслящий квантовый индивидуум способен наблюдать самого себя.

– Ну хорошо. Но что означает способность наблюдать самого себя?

– Ты же сам это видел. Она оказывает противодействие другим наблюдателям и позволяет сохранить квантовое состояние.

– И как проявляется эта способность?

– Вне всякого сомнения, через какой-либо крайне сложный эмоциональный процесс, который мы даже представить себе не можем.

– Значит, Линь Юнь вернется снова? – с надеждой задал я этот жизненно важный вопрос.

– Вероятно, нет. Объекты, вступившие в резонанс с энергией реакции макросинтеза, в течение какого-то промежутка времени после завершения резонанса сохраняют значительно более высокую вероятность состояния существования, чем состояния разрушения. Вот почему мы наблюдали все эти вероятностные облака, пока продолжалась реакция. Но с течением времени квантовое состояние ослабевает, и в конце концов состояние разрушения пересиливает состояние существования.

– О!.. – вырвалось из самой глубины моего сердца.

– И все же вероятность состояния существования остается, какой бы ничтожной она ни была.

– Вроде надежды, – пробормотал я, стараясь стряхнуть с себя слабость.

– Да, – согласился Динг Йи. – Вроде надежды.